Блог

Aug 08, 2023

Любовь и Анти

Мой отец приехал в США в 1971 году, в ту самую западную часть Северной Каролины.

Мой отец приехал в США в 1971 году, в те самые горы на западе Северной Каролины, где в 1960-х годах в результате сидячих забастовок под руководством студентов зародился Студенческий координационный комитет ненасильственных действий с целью десегрегации закусочных в Гринсборо. В том же году Верховный суд оставил в силе решение о десегрегации школ Северной Каролины с использованием автобусов, несмотря на сильное сопротивление местного населения.

Он прибыл в страну, штат, который все еще был сегрегирован и все еще сопротивлялся предстоящим переменам. Тамил Наду, родина, которую он оставил после себя, также переживал потрясения в 1971 году. Возродившись всего тремя годами ранее как Земля Тамилов, отбросив название, навязанное ему колониальными правителями, Тамил Наду находился в муках разворачивающегося освободительное движение, когда дравидийские националисты боролись против давней репрессивной кастовой иерархии. Мужчина-брамин с коричневой кожей и густыми локонами покидает штат, стремящийся освободиться от угнетения брахманов, и прибывает в штат, стремящийся удержать людей, на которых он больше всего похож.

Через два года после приезда мой отец окончил магистерскую программу в Школе бизнеса Бэбкока при Университете Уэйк Форрест. Как лауреат списка декана, его пригласили на ужин в загородный клуб Уинстон-Сейлема, но по прибытии он обнаружил, что клуб закрыт для «цветных людей». Ему не разрешили войти на ужин, посвященный его награждению.

Он смеялся и смеялся, рассказывая эту историю на протяжении многих лет. Неужели эти нелепые белые не знали, кто он такой? Внук сэра С. Вардачариара, временного первого главного судьи первого Верховного суда свободной Индии, посвященного в рыцари своими колонизаторами и назначенного самым первым премьер-министром страны; а также внук К.С. Кришнасвами Айенгара, судьи Верховного суда штата.

После окончания учебы он продолжил работу в семейной компании Юга и в конечном итоге стал единственным небелым человеком в управлении. Моя мама рассказала мне, что на вечеринках у бассейна все белые менеджеры собирались и рассказывали расистские шутки: «Что вы называете злодеем…» Он был единственным смуглым мужчиной в бассейне. Он едва умел плавать, поэтому стоял и слушал со странной ухмылкой на лице. Всего десять лет назад, когда он жил в Бомбее и работал инженером в британской компании, он стоял в похожем бассейне, пытаясь научиться плавать, в то время как в глубине тихо утонул его любимый кузен и лучший друг. . Интересно, осознал ли он это как еще один вид молчаливого утопления, или он просто сказал себе, что дело не в нем.

Британская компания отправила его на программу обучения менеджменту в Великобританию, где его принимающая мать неуместно флиртовала с ним и возила его по холодной сырой сельской местности с опущенным верхом на своем Mini Cooper. В конце концов он решил вернуться домой в Индию, но Индия была в смятении и не было работы, а у его отца были проблемы с гневом, и он был единственным сыном, поэтому он навсегда покинул свою родину и искал счастья в США.

Мой отец умер здесь и был сожжен здесь, а его прах развеян над холодной рекой Гудзон поздней осенью. В то утро, когда он умер, моя мать хотела, чтобы его отнесли в дом и вымыли по индуистской традиции, но законы здравоохранения США не позволяли нам этого делать.

Он умер здесь и был сожжен здесь, а его прах развеян над холодной рекой Гудзон поздней осенью. В то утро, когда он умер, моя мать хотела, чтобы его отнесли в дом и вымыли по индуистской традиции, но законы здравоохранения США не позволяли нам этого делать. Мы кремировали его в подвале похоронного бюро в Нью-Джерси, окруженного с обеих сторон многополосными шоссе. Мой брат нажал красную кнопку на крематории, читая свои последние обряды, вместо того, чтобы приложить к своей голове факел, его индуистские обычаи пошли на компромисс в смерти, как и в жизни в этой стране.

Расистский опыт моего отца не связал его с чернокожим народом на его новой родине. Он на словах говорил об отсутствии связей с чернокожими, говоря, что приехал сюда в 70-х, когда «братья по душам» не хотели, чтобы вокруг были посторонние, не хотели, чтобы он играл за сестер. Его настоящими друзьями были индийцы, и не просто индусы: это были образованные профессионалы, говорившие на тамильском языке и в основном выходцы из высших каст.